Алексей Лебедев, AVEVA:
Цифровой актив клиента – живой организм

Алексей Лебедев: У промышленного объекта есть две основные жизненные фазы – строительство, еще ее называют фазой капитальных затрат – фаза Capex, и фаза эксплуатации, операционных затрат – Opex. Первым компонентом цифрового актива мы считаем набор средств, помогающих на начальном этапе - когда этот большой и сложный промышленный объект еще только задумывается, создать технические требования к сбору информации, которые потом будут использоваться на операционном этапе. Понимая, как промышленный объект будет управляться, при помощи специальных технических средств формируется набор требований к нему, их структура. Второй компонент – это собственно инженерные данные, которые становятся цифровым активом лишь после того, как они проверены, а потом всегда поддерживаются в актуальном состоянии – без этого они остаются пассивом, в нашем понимании. И третий компонент – технические средства проверки инженерных данных на предмет их соответствия техническим требованиям. В результате мы получаем хранилище актуальных инженерных данных, Engineering Data Warehouse. В сумме эти три компонента образуют инструментарий этапа Capex.

Алексей Лебедев: Да, но здесь есть тонкая грань, которую мы пока не переходим, - отсутствие отраслевых стандартов по сбору инженерных данных для проектирования промышленных объектов, которые гарантировали бы его эффективное проектирование и эксплуатацию. В настоящее время большие компании, у которых много контрагентов и в их числе, например, - Shell, работают над согласованием стандарта CFIHOS. Ввиду отсутствия стандартов каждый раз формирование требований осуществляется каждой компанией самостоятельно. У больших компаний выработана некая идеология, которую они привносят в свои проекты, а компании поменьше эту идеологию порой заимствуют. Технические средства помогают воплотить набор отраслевых стандартов и требований. Специфический момент заключается в том, что мы не можем самостоятельно создать стандарт для конкретной организации, нам нужны профессионалы, знающие, как будет жить объект. Как правило, это группа специалистов разных дисциплин, выдвигающих требования к цифровому активу - они называют это требованиями к проекту.

Алексей Лебедев: Дальше ввод объекта в эксплуатацию, в фазу Opex. Этот период может длиться до 6 месяцев, и он очень болезненный, потому что для всех больших нефтегазовых предприятий, как, впрочем, и других представителей промышленного сегмента экономики, необходимы ТОиР, системы надежности, отказоустойчивости, повышения операционной эффективности. И для этого этапа у нас тоже есть набор решений, пришедших к нам после слияния с компанией Schneider Electric. Возвращаясь к вопросу о цифровом активе, в нашем понимании, это когда чистые данные, подготовленные на этапе Capex, возможно грамотно и быстро передать на этап Opex. Сейчас эта передача зачастую происходит вручную.

Алексей Лебедев: Совершенно верно. По сути, цифровой актив клиента – это живой организм, который рождается на этапе проектирования и ввода в эксплуатацию, а потом живет и работает на клиента. Это нужно понять, потому что попадаются трактовки совершенно потрясающие - например, цифровым активом называют просто отсканированный при помощи дрона внешний вид предприятия, совмещенный с графиком строительства, без связи с атрибутивной информацией об объекте сканирования. Нет, коллеги, это не цифровой актив… Это один из множества элементов цифровых технологий, но, чтобы он стал цифровым активом он должен актуальным, проверенным, структурированным и взаимосвязан с другими элементами.

Алексей Лебедев: Это, во-первых, набор средств AVEVA для проектирования от 2D к 3D и дальше, к получению чертежей. Во-вторых, это решения для управления инженерными данными AVEVA Information Standard Manager, AVEVA Net Portal - это инструментарий этапа Capex. Что касается фазы Opex, здесь набор решений уровня MES- и SCADA-систем, расчетные системы, решения для планирования производства на химических и горно-металлургических производствах, системы предиктивной аналитики и оценки работы химической или нефтехимической установки, средства для управления эффективной работой завода в целом. Общее количество продуктов – порядка 160.

Алексей Лебедев: У нас есть законченный проект по созданию DataWarehouse хранилища инженерных данных для эксплуатирующей организации. То есть полноценное решение от разработки требований к инженерным данным для всех участников проекта, передача этих требований к исполнителям, сбор полученных данных, проверка на соответствие исходным требованиям и передача обработанных данных в эксплуатационные системы. Это проект с одним крупным российским клиентом, от которого мы пока не получили разрешения на публичный кейс. Эта компания, работающая в сфере сжижения газа, сделала проект на одном заводе, а теперь тиражирует его на другие свои предприятия. Таким образом, нашей компанией пройден теоретический этап создания цифрового актива, осуществлено реальное вхождение в российский рынок. И именно на основании этого опыта мы можем с уверенностью сказать, что для успешного проекта необходимо получить со стороны клиента набор требований, стандартов, людей – с целью формирования цифрового актива предприятия, а с нашей стороны требуется набор технических инструментов и возможностей, чтобы цифровой актив начал работать.

Алексей Лебедев: Развивался рынок бурно. В 2007 году, когда компания AVEVA только начала работу на российском рынке, были, в основном, проектные институты, широко использовавшие в своей работе обыкновенный чертежный кульман или, в лучшем случае, ПО для плоского черчения. Моделирования в 3D-формате не было как такового. Первый наш клиент – «ВНИИПИнефть», который на тот момент работал на Сахалине вместе с компанией Shell, потребовавшей от проектного института работы в 3D. И дальше, примерно до 2015 года рынок развивался плюс-минус по следующему сценарию – шла активная замена плоских систем проектирования на трехмерные. К 2018 году этот тренд – прямой продажи 3D-систем - заметно ослабел. Клиенты, у которых были бы одни кульманы и плоские системы, сегодня появляются крайне редко.

Алексей Лебедев: Сегодня рынок развивается в ширину - становится актуальной тема бесшовной связки между различными дисциплинами на этапе Capex. Технологи, например, не работают в 3D – они создают плоские схемы, которые являются основанием для разработки 3D-модели. От 2D мы идем дальше, к 1D, когда имеется простой набор описательных характеристик, характерных для оборудования. Например, необходимо иметь дополнительный насос в ЗИПе как замена базовому. Смоделировать нужно один насос, но где-то должна быть информация, что вообще-то насосов два, и эту информацию атрибутивного свойства нужно закладывать уже на этапе проектирования, храня в другой системе. Мы предлагаем заказчику комплекс средств AVEVA, в котором все эти уровни хранения информации объединены.

На этапе Opex клиенты начинают устанавливать оборудование с автоматикой, датчиками, собирать данные непосредственно с установок с целью контроля. В целом рынок идет именно в этом направлении, активно развивается, набирает в плане сложности проектов, насыщается.

Алексей Лебедев: Сейчас есть неплохие попытки российских разработчиков в сфере создания систем управления инженерными данными, интегрирующих информацию из систем разных вендоров, работающих на предприятии. Что касается систем проектирования, то их создание – сложная задача, решение которой обходится дорого, а рынок – узкий, не всегда оправдывающий инвестиции в разработку.

Алексей Лебедев: Больших сложностей мы пока не встретили. На самом деле влияют не столько западные санкции, сколько встречные меры в форме импортозамещения. Сегодня мы чаще сталкиваемся с проблемой встречного противодействия, а не с ситуацией, когда мы не имеем права поставить ПО – это единичные случаи. В случае таких крупных компаний как «Газпром», «Лукойл» и ряда других, наши решения заменить нечем, мы проходим просто в силу уникальности продукта.

Алексей Лебедев: Продуктовая линейка AVEVA очень широкая, частично уже локализована - имеет интерфейс на русском языке, справки, руководство пользователя, вспомогательные информационные материалы после тренингов. В части продуктов по проектированию соответствующая работа выполнена примерно на 45%, и продолжает активно вестись.

Алексей Лебедев: Мы считаем, что самое критичное – бесшовная интеграция проектных приложений и передача данных между дисциплинами незаметно для участников процесса проектирования. Например, после изменений, внесенных технологами, у монтажников должна появиться информация об этих изменениях, и чтобы это происходило не через уведомления по почте, а непосредственно в тех приложениях, с которыми работает тот или иной специалист проектной команды. Соответственно, если что-то меняется в системе 3D-моделирования, это должны видеть и все специалисты смежных дисциплин, непосредственно связанных с системой 3D, и связанные опосредованно – технологи, электрики и так далее.

Алексей Лебедев: Наши продукты закрывают т.н. компоновочное проектирование и внутри нашего пакета реализована бесшовная интеграция. Но компоновочное проектирование, как известно, – это еще не все потребности проектного института, есть еще расчетное проектирование, различного рода специализированные ИС, в зависимости от специализации. Поэтому, если специалистам проектной команды требуется информация из внешних систем, на этот случай мы имеем соответствующие интерфейсы. Таким образом, в части интеграции со сторонними приложениями мы четко знаем: ассоциированные с 3D-моделью документы должны порождаться внутри систем компоновочного проектирования, но вместе с тем необходимо соблюдать грань разумного. Поэтому наша задача – описать, какие именно данные потребуются, из каких внешних систем и на каком этапе.

Алексей Лебедев: Первичное развертывание – установка, обучение персонала, совместные усилия, чтобы заработал стандартный функционал – на практике занимает несколько месяцев. Если требуется дополнительная оптимизация под конкретное оборудование, специфические математические модели, это еще несколько месяцев. В общем случае, если оценить грубо, развертывание основных продуктовых линеек в стандартном функционале занимает от двух месяцев до года. Как только речь заходит о глубокой интеграции с ИТ-инфраструктурой, срок увеличивается в зависимости от сложности поставленных задач, масштаба бизнеса и так далее, поскольку в этом случае необходимо серьезно разбираться в бизнес-процессах заказчика.

Алексей Лебедев: На мой взгляд, основная проблема России в части внедрения и использования промышленных систем проектирования и эксплуатации на сегодня в следующем. В современном мире - за пределами России – уже наработана огромная практика проектов «под ключ», выполняемых специализированными EPC-компаниями (Engineering Procurement Construction). В России инжиниринг все еще живет отдельно, закупка и строительство, соответственно, - тоже отдельно, и это самая большая проблема. Ведь если взять проект строительства большого промышленного объекта, то инжиниринг потребляет всего 7% его общей стоимости, закупки – 60%, строительство – 33%. Но влияние инжиниринга на исключение или появление ошибок при закупке и стройке колоссально. И когда мы объясняем проектному институту, что они могут сэкономить большие деньги, если приобретут современное ПО и выполнят проект качественно, они нас понимают. Но им же нужно найти деньги на это ПО, при том, что основную выгоду получат не сами проектные институты, а – строитель объекта.

Алексей Лебедев: EPC-бизнес в России уже зарождается, и первые признаки этого - крупные компании вроде СИБУРа, преобразуют свои дочерние проектные компании в формат EPC, а компании, не имевшие в своем составе инжинирингового подразделения, создают его.

Алексей Лебедев: Уровень квалификации российских специалистов оцениваю как высокий. Компании делают инвестиции в обучение, сами специалисты тоже очень заинтересованы в развитии своих компетенций. Мы даже собираемся уйти от эксклюзивного обучения специалистов силами AVEVA - создаем центры обучения специалистов, где навыкам работы с нашим ПО – интерфейсы, базовый функционал - будут обучать наши партнеры. Мы же будем уходить в более сложные тренинги.

Алексей Лебедев: С вузами работаем, на базе нашего ПО в специальных классах они готовят студентов, дают им навыки 3D-моделирования. Наши партнеры, например, – Университет им. Губкина, Горный институт и ряд других, в том числе – с вузами по направлению судостроения.

Алексей Лебедев: : Да, мы видим в этом наше огромное преимущество. В нашей компании раньше было 1700 человек, и мы занимались только этапом Capex. После слияния наш глобальный штат в сорока странах насчитывает 4400 сотрудников, у нас тысячи партнеров и сотни продуктов под одним брендом - AVEVA. Таким образом, мы можем предоставлять клиентам полный комплекс услуг и на этапе проектирования, и на этапе эксплуатации объекта. Мы способны предоставить законченное решение и оперативно реагировать на пожелания клиентов. Подобной компании на рынке больше нет!

Алексей Лебедев: Принятие стандарта, согласно которому 3D-модель объекта промышленного строительства на этапе проектирования является основой для взаимодействия участников проекта, а техническая документация – лишь сопутствующим фактором, это дало бы очень существенный толчок к развитию данной сферы. Сейчас этого нет. Сегодня любые надзорные органы, проверяющие высоко рисковые объекты, к которым относятся и промышленные, продолжают работать только с бумажными чертежами. И строители продолжают строить исключительно по чертежам.

Алексей Лебедев: : В России такие возможности есть, и мы активно их используем. Мы входим в различные ассоциации, продвигающие отраслевые стандарты в части систем проектирования.

Алексей Лебедев: Обозначу тренд развития нашего бизнеса. В 2007 году, когда мы пришли на российский рынок, мы начинали с проектных организаций. И вплоть до 2015 года 95% наших клиентов были именно проектные институты. Сейчас мы активно работаем с эксплуатирующими организациями, так что доля таких проектов последние три года неизменно растет. А после слияния с Schneider Electric мы предвидим колоссальный рост проектов по эксплуатации, поскольку у Schneider Electric огромное количество таких клиентов в самых разных отраслях. Мы уходим от узкой направленности на нефтегазовую отрасль, идем в другие отрасли экономики, но вместе с тем остаемся именно в промышленном сегменте, «не вываливаемся» за его рамки – не идем, например, в гражданское строительство и смежные отрасли.

В плане конкретных проектов мы очень гордимся внедрением в компании «Ленгипронефтехим Институт по проектированию предприятий нефтеперерабатывающей и нефтехимической промышленности» - там реализован процесс проектирования с учетом требуемого инструментария на каждом его этапе. В результате скорость адаптации специалиста на своем рабочем месте очень высока, а компания уходит от необходимости иметь в своем штате большое количество высококвалифицированных специалистов.

Алексей Лебедев: Для этого следует осуществить следующие этапы: разработка требований и стандартов, экспертиза, использование методологии, реализованной в специальных программных инструментах, принятие четкого регламента взаимодействия всех участников процесса и следование ему. Подчеркну, что это не означает использование инструментария для проектирования исключительно от одного вендора. Грамотно разработанные требования по стандартам сбора и использования инженерных данных позволяют проектировщикам работать в своих инструментах.

Алексей Лебедев: Интегрированное проектирование – это возможность специалистам всех дисциплин – технологи, монтажники и т.п. - видеть, а главное – оперативно контролировать изменения в ходе проекта. Простой пример: технологи делают схему, монтажники – модель, выпускается спецификация на оборудование, которая уходит на закупку. Предположим, на первом этапе изменилось что-то, требующее изменений в спецификации. В случае, если это изменение дойдет до специалистов по закупке лишь через неделю, то они уже успеют закупить оборудование, которое в итоге ляжет на складе. Интегрированное проектирование – это, в первую очередь, высокая скорость контроля изменений инженерной информации в любом разрезе, что помогает избегать подобных ситуаций.

Алексей Лебедев: Важно грамотно определиться с тем, что хочет получить организация от единого цифрового пространства. Сформировать требования, выбрать набор инструментов, а потом эффективно пользоваться ими. В нашем случае основная задача цифрового актива в контексте эксплуатации промышленного объекта – повышение производства при минимальных затратах. И на сегодня это требование по отношению ко всей линейке продуктов AVEVA абсолютно релевантно. Если организация хочет оперативно реагировать на изменение конъюктуры рынка, то необходимо иметь предиктивную аналитику, и эту логику нужно закладывать в изначальный проект. В результате при эксплуатации производства можно варьировать выпуск продукции в зависимости от изменений на рынке. Вопрос использования предиктивной аналитики и повышения эффективности установки – одна из самых актуальных задач на сегодня. И уметь решать ее не на уровне опыта и компетенции конкретного мастера на производстве, а на новом уровне, при помощи интеллектуального инструментария – задача очень интересная и возможная. Если говорить в общем, то нам нужен цифровой двойник завода. Что касается проектных организаций, то глубокое внедрение технологии цифрового актива вместе с методологией и стандартами позволяет небольшой командой делать большие и сложные объекты. По опыту наших клиентов, глубокое внедрение цифровых технологий позволяет выполнять проекты в три раза меньшей командой. Возвращаясь к вопросу единого информационного пространство важно отметить, что его создание предполагает, в том числе, и переход от мышления по документам к мышлению в цифровом виде, то есть это уже мышление и, соответственно, работа, основанные на данных.

Алексей Лебедев: Сокращение затрат на этапах проектирования и строительства промышленного объекта, его скорейший ввод в эксплуатацию, возврат инвестиций и получение прибыли. Все же делается ради того, чтобы объект быстро построить и получить продукт. Фактор времени сегодня особенно критичен.